
Автор показывает, что основные принципы обладают разной юридической силой, хотя основная международно-правовая доктрина исходит из их юридического равенства.
Предлагается пересмотреть внутреннее соотношение основных принципов, определив соответствующую юридическую иерархию между ними, исходя из того, что основной целью международного права следует признать гармонию прав и законных интересов народов всех государств в соответствии с правами и законными интересами человечества в целом. Именно такая цель, как считает автор, должна лежать в основе нового международного права.
BAYLDINOV Ergali Temurjanovich
Ph.D. in Economics, associate professor of Constitutional and international law sub-faculty of the Law Faculty of the Novosibirsk State Technical University
TOWARDS A NEW INTERNATIONAL LAW
In the article the problems of International Law basic principles are considered. The author explains the numerous problems of the modern International Law through the problems of the International Law basic principles. The author tries to prove that the principles do not have equal legal force within the system of International Law, despite that the main doctrine is based on the point of equality of the principles. He proposes to review the established in doctrine co-relation of principles constructing adequate legal hierarchy between them. This, according to author, could be considered as a New International Law base which would allow to solve many of the existing International Law problems and to get in future a more efficient International Law system. /As a main goal of a New International Law the author sees a harmony of rights and legal interests of peoples of all states in accordance with the rights and legal interests of a mankind as a whole.
Keywords: Basic Principles of International Law, hierarchy, New International Law, goal of a New International Law, harmony.
Современное международное право и обеспечивающая его ООН в реализации своей миссии перешагнули 70-летний рубеж. Заявленные цели ООН должны были быть реализованы через основные принципы международного права, которые закреплены Уставом ООН и некоторыми другими международно-правовыми документами. Достигнуты ли эти цели сегодня? Удалось ли за более чемсемьдесят лет существования ООН и современного международного права избавить мир от бедствий войны? Смогло ли мировое сообщество в лице ООН утвердить веру в права человека, достоинство и ценность человеческой жизни, равноправие мужчин и женщин, в равенство больших и малых наций? Созданы ли условия, при которых могут соблюдаться справедливость и уважение к обязательствам, вытекающим из договоров и других источников международного права? Удалось ли содействовать социальному прогрессу и улучшению условий жизни при большей свободе?
Совершенно очевидно, что нельзя ответить однозначно на все эти вопросы. Тем не менее, нельзя и не признать, что благодаря современному международному праву и системе ООН за период с 1945 года по настоящее время был достигнут серьезный прогресс в реализации поставленных целей. В то же время существующие реалии свидетельствуют о том, что многие цели, которые ставила перед собой ООН в 1945 году, так и не были достигнуты. Даже человеку, далекому от области международного права и международных отношений, ясно, что сегодняшний международный правопорядок не является устойчивым. В этой связи возникает новый вопрос: «Почему все-таки большинство целей ООН, которые разделяет практически весь мир (193 члена ООН!), реально так и не были достигнуты мировым сообществом?»
Представляется, что причин здесь несколько. Главная, на наш взгляд, кроется в недостатках и внутренней противоречивости самих основных принципов международного права (ОПМП), через посредство которых реализуются цели ООН.
Во-первых. ОПМП, как показывает анализ, регулируют достаточно узкий спектр межгосударственных отношений, связанных в основном с физической безопасностью государств и народов и свободой их развития на равноправной справедливой основе. Это и понятно, поскольку в то время, когда они вырабатывались и принимались, свежа была память об ужасах войны (1945 - 1975 гг.). Как известно, основной задачей Устава ООН являлось и продолжает являться обеспечение «прочного и справедливого мира». При этом на момент принятия Устава презюмировалось, что основные субъекты, способные решить эту задачу, - это суверенные государства.
Распад мировой системы социализма и СССР дал мощный толчок развитию международных частных отношений. И сегодня человечество становится свидетелем тому, что активными участниками международных отношений, оказывающими серьезное влияние на ситуацию в мире, на глобальное развитие, выступают не только суверенные государства и их организации, но и негосударственные субъекты. В частности, такие субъекты, как транснациональные корпорации, международные неправительственные организации, международные террористические и криминальные структуры, интернациональные религиозные объединения, международные и крупные национальные средства массовой информации, частные военные компании и даже отдельные физические лица. Во многих случаях эти физические и юридические лица фактически неподконтрольны своим Правительствам и способны значительным образом воздействовать не только на отдельные государства, но и на международную ситуацию в целом.
На рубеже ХХ и XXI веков появились новые угрозы и вызовы, которые современное международное право пока не в состоянии удерживать в рамках своих возможностей. ОПМП, принятые и одобренные государствами в период «холодной» войны, во многом уже не учитывают реалии, складывающиеся сегодня. Как представляется, косновным из них можно отнести следующие явления современного мира:
Таким образом, за пределами регулирования основных принципов международного права остаются огромные массивы общественных отношений, и их неурегулированность, что, очевидно, является серьезным фактором неустойчивости международного правопорядка.
Во-вторых. Международно-правовая практика показывает, что ОПМП, несмотря на декларируемую в базовых документах международного права их юридическую равнозначность в контексте между собой, на самом деле обладают определенной иерархичностью друг относительно друга. К данному выводу можно прийти, исходя из следующих очевидных фактов. Совокупную цель международно-правового регулирования, содержащуюся в ОПМП, кратко можно выразить следующей мыслью: обеспечение безопасного и свободного социально-экономического развития всем государствам, народам и индивидам в согласии и мире между собой на равноправной и справедливой основе. В соответствии с предметом международного права,ОПМП регулируют только межгосударственные отношения. Однако, из вышеопределенной цели их правового регулирования, с учетом принципа уважения прав человека и принципа равноправия и самоопределения народов, следует, что помимо суверенных государств и их объединений (организаций) в качестве субъектов международного права должны быть признаны также и индивиды и несамоопределившиеся этносы. Более того, этот вывод вытекает еще и из признания того факта, что все принципы юридически равнозначны между собой. (В таком случае, поскольку одним из базовых прав человека, как известно, является свобода создания различных ассоциаций, юридических лиц и т.д., то, следуя подобной логике, и юридические лица надо также признать производным субъектом международного права). Если же исходить из того, что в качестве субъектов международного права могут выступать только государства и межгосударственные организации, то из этого следует, что принципы юридически не равнозначны в соотношении между собой, а имеют разную юридическую силу. В данной дилемме вторая альтернатива представляется нам в большей степени отражающей реальную международно-правовую картину, поскольку индивид вряд ли может быть признан в качестве субъекта международного права, хотя в западной международно-правовой доктрине существуют мнения, допускающие и это.
Таким образом, напрашивается вывод о неодинаковой юридической силе основных принципов международного права. Мнения о том, что не все принципы обладают императивной силой и даже юридической силой вообще, высказывались в литературе многими авторами. Наше видение заключается в том, что все принципы обладают разной юридической силой, а посему между ними должна быть определена и установлена четкая правовая иерархия, что позволит снять многие противоречия в толковании и применении ОПМП, значительно укрепить фундамент международно-правового регулирования исоздать таким образом прочную основу для формирования более устойчивого международного правопорядка.
В третьих. Из вышеопределенной совокупной цели международно-правового регулирования ОПМП следует, что необходимо либо а) признать несамоопределившиеся народы- этносы и индивиды в качестве субъектов международного права, либо б) не признавая несамоопределившиеся народы-этносы и индивиды в качестве субъектов международного права, признать тем не менее существование отдельно от международного права фундаментальных общеправовых норм глобального значения, которые обладают верховенством над нормами не только международного, но и национального права, подчиняют себе иерархически ОПМП и способны регулировать, таким образом, отношения между любыми субъектами любых правовых систем напрямую. Только такие нормы, в случае их всеобщего признания в качестве фундаментальных общеправовых начал, обладающих когентной силой, могут установить обеспечение безопасного и свободного развития в качестве императивного обязательства ergaomnes для всех государств не только по отношению к другим государствам, но и по отношению ко всем народам и индивидам. В контексте данной работы мы назвали такие нормы всеобщим (универсальным) правом5. В этом случае субъектами всеобщего (универсального) права могли бы выступать любые субъекты права, начиная от индивидов и юридических лиц и заканчивая суверенными государствами и их объединениями. Признание права на существование такого рода универсальных норм способствовало бы, на наш взгляд, повороту государств, признавших эти нормы, лицом к Человеку и более эффективному обеспечению его основных прав, легитимации национальных правительств и большей социализации их политики. Кроме того, это позволило бы укрепить национальные суверенитеты несмотря на кажущееся их ограничение: поскольку их источниками с демократической точки зрения могут быть только граждане страны в своей совокупности, то нарушение прав граждан со стороны правительства или его неспособность обеспечить эти права следует также рассматривать как нарушение национального суверенитета.
Таким образом, учитывая тот факт, что несамоопределившиеся народы-этносы и индивиды не могут быть субъектами международного права, но могут вступать в различные правоотношения как с иностранными, так и национальными субъектами в рамках своих субъективных возможностей и реализовать вытекающие из этих правоотношений права и обязанности, напрашивается вывод о необходимости признания единой, универсальной для всего человечества правовой первоосновы, единого первоисточника, способного регулировать любые отношения. В этой связи представляется, что такой универсальный правовой фундамент должен «подпирать» не только международное право, но и национальные правовые системы государств мира. Данный подход при разрешении названного выше противоречия в международном праве с теоретических, методологических и практических позиций представляется нам более целесообразным и правомерным.
Современный мир стал настолько взаимозависимым, что негосударственные субъекты наряду с субъектами международного права стали во многом определять ход мировых событий. Поэтому, на наш взгляд, сегодня следует ставить вопрос о постепенном становлении и признании феномена всеобщего (универсального) права - единой для всех субъектов права, в том числе индивидов, создаваемых ими юридических лиц, народов и государств, всеобщей правовой первоосновы. Всеобщее (универсальное) право должно стать правовым фундаментом для безопасного, свободного, всестороннего, гармоничного и полноценного развития каждой личности, каждого народа и каждого государства в согласии с окружающей природной и социальной средой на основе равных прав и равных возможностей. В таком случае иерархия правовых норм во всей Глобальной правовой системе должна быть такой, чтобы нормы национального права любого государства, а также нормы международного права создавались на основе, в соответствии и в развитие норм всеобщего (универсального) права. Очевидно, что это должны быть базовые императивные нормы-принципы, на основе которых государствам следует строить свои национальные правовые системы, а также межгосударственные правоотношения. В этом случае основные принципы международного права будут регулировать только межгосударственные отношения и иерархически подчиняться принципам всеобщего (универсального) права.
В-четвертых. Внутренняя противоречивость основных принципов международного права проявляется,
а) в том, что входит в понятие «основные принципы современного международного права»;
б) в их правовом содержании;
в) в их юридической силе и иерархии относительно друг друга.
Эта противоречивость позволяла и продолжает позволять отдельным государствам вольно толковать ряд принципов в своих интересах и соответствующим образом их применять.
Несмотря на то, что современное международное право исходит из равнозначности принципов, в действительности, как уже отмечалось, представляется, что это не совсем так. И международная практика за годы действия современного международного права наглядно показала, что принципы имеют между собой определенную иерархическую зависимост. Не все из них и не всеми государствами признаются императивными, некоторые из них, судя по практике, не обладают даже юридической силой. В этой связи возникают естественные вопросы, какие принципы имеют большую юридическую силу по сравнению с другими, а какие ее вообще не имеют. Из этой проблемы вытекает другая, не менее серьезная, теоретическая и методологическая проблема, однозначного решения которой нет ни в доктрине, ни в международно-правовой практике, а именно: сколько всего существует основных принципов и все ли из общепризнанных принципов международного права являются императивными и обязательными для исполнения всеми государствами?
Как известно, Уставом ООН в статье 2 определены следующие принципы в качестве таковых:
«... Организация основана на принципе суверенного равенства всех ее Членов;
Все Члены Организации Объединенных Наций добросовестно выполняют принятые на себя по настоящему Уставу обязательства, чтобы обеспечить им всем в совокупности права и преимущества, вытекающие из принадлежности к составу Членов Организации;
Все Члены Организации Объединенных Наций разрешают свои международные споры мирными средствами таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир и безопасность и справедливость;
Все Члены Организации воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим способом, несовместимым с Целями Объединенных Наций;
Все Члены Организации оказывают ей всемерную помощь во всех действиях, предпринимаемых ею в соответствии с настоящим Уставом, и воздерживаются от оказания помощи любому государству, против которого Организация Объединенных Наций предпринимает действия превентивного и принудительного характера;
Организация обеспечивает, чтобы государства, которые не являются ее Членами, действовали в соответствии с этими Принципами, поскольку это может оказаться необходимым для поддержания международного мира и безопасности;
Настоящий Устав ни в коей мере не дает Организации Объединенных Наций права на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства, и не требует от Членов Организации Объединенных Наций представлять такие дела на разрешение в порядке настоящего Устава; однако этот принцип не затрагивает применения принудительных мер на основании Главы VII.».
Кроме того, статьей 1 соответственно пунктами 2 и 3 косвенно обозначены принцип равноправия и самоопределения народов, принцип сотрудничества в разрешении международных проблем и в поощрении и развитии уважения к правам и основным свободам человека, а также собственно сам принцип уважения к правам человека и основным свободам для всех без различия расы, пола, языка и религии.
Таким образом, строго говоря «уставными» и, следовательно, имеющими обязательный императивный характер, следует считать именно эти десять вышеперечисленных принципов:
Однако при этом следует обратить внимание на тот факт, что принципы, сформулированные пунктами 5, 6 и частично 7 статьи 2 Устава ООН, не фигурируют в качестве принципов международного права ни в Декларации Генеральной Ассамблеи ООН о принципах международного права от 24 октября 1970 г., ни в Заключительном Акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 1 августа 1975 г. Более того, принцип, обозначенный пунктом 7 статьи 2 Устава, как видно, говорит о невмешательстве во внутренние дела государств со стороны ООН, в то время, когда аналогичный принцип международного права, закрепленный в Декларации 1970 года и в Заключительном Акте СБСЕ 1975 года, говорит о невмешательстве во внутренние дела государства со стороны других государств. Другими словами, налицо - не только разные принципы и разное их количество в разных источниках, но и различное правовое содержание одних и тех же принципов в разных международных документах. (Полагаем, что такое разночтение, а именно, отсутствие в Уставе ООН принципа невмешательства со стороны отдельных государств и его наличие в Декларациях (т.е. документах «мягкого» права), может давать США и НАТО дополнительные «легальные» основания для вмешательства во внутренние дела других государств).
Кроме того, поскольку резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 24 октября 1970 года, в которой сформулирована Декларация принципов международного права, носит рекомендательный характер, то, следовательно, определенные в ней семь принципов будут являться императивными нормами для членов ООН только в том объеме, в каком они совпадают по правовому содержанию с «уставными» принципами, приведенными выше. Либо, они приобретают императивный характер только для тех членов ООН, которые явным и недвусмысленным способом выразят свое согласие на это соответствующими методами, определенными международным правом.
Для анализа юридической силы «декларативных» принципов приведем их в той редакции и последовательности, в какой они представлены в Декларации, и сравним их с «уставными»:
Генеральная Ассамблея ООН называет эти принципы основными принципами международного права, «и поэтому призывает все государства руководствоваться этими принципами в своей международной деятельности и развивать свои взаимоотношения на основе их строгого соблюдения».
Как показывает даже поверхностный анализ, эти семь «декларативных» принципов отличаются от десяти «уставных», носящих в отличие от первых действительно обязательный и императивный характер. При этом из этих семи «декларативных» принципов полностью совпадают по правовому содержанию с «уставными» только пять, а два (принцип сотрудничества и принцип невмешательства) несколько разнятся по юридическому смыслу. Если «уставной» принцип сотрудничества требует от государств сотрудничества при разрешении международных проблем и поощрении и развитии уважения к правам и основным свободам человека, то аналогичный «декларативный» - обязывает государства не уклоняться от сотрудничества вообще и сотрудничать в любых областях «с целью поддержания международного мира и безопасности и содействия международной экономической стабильности и прогрессу, общему благосостоянию народов». В этом смысле правовое содержание «декларативного» принципа сотрудничества гораздо более широкое, нежели «уставного». Что же касается «декларативного» принципа невмешательства, то, как уже говорилось выше, он обязывает государства не вмешиваться во внутренние дела других государств, в то время, как аналогичный «уставной» принцип говорит о невмешательстве со стороны ООН во внутренние дела какого-либо из ее членов, за исключением принудительных мер, предусмотренных главой VII Устава. Другими словами, исходя из проведенного анализа, юридически обязательными из «декларативных» принципов можно назвать только следующие пять:
Для анализа юридической силы «хельсинкских» принципов также рассмотрим их в той последовательности и редакции, в какой они даны в тексте Заключительного Акта:
Как видно, «хельсинкская» десятка по своему правовому содержанию также несколько отличается от десяти «уставных» и даже семи «декларативных» принципов. В отличие от «уставных» и «декларативных» в «хельсинкских» присутствуют два новых взаимосвязанных принципа: территориальной целостности государств и нерушимости границ. Они были предложены советской стороной на переговорах в рамках СБСЕ для закрепления statusquo разделенной новыми границами послевоенной Европы. Какова же их юридическая сила? Являются ли они императивными нормами, а значит общеобязательными?
Как известно, Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе по своей юридической сущности являлась региональной конференцией. При этом итоговые акты международных конференций, если их участники не договорились придать им силу международного договора, являются морально-политическими обязательствами государств и носят, как правило, рекомендательный характер. В соответствии с Уставом ООН (статья 102), всякий международный договор с участием членов ООН для обеспечения его исполнения «должен быть, при первой возможности, зарегистрирован в Секретариате и им опубликован». В противном случае член ООН не может ссылаться на него ни в одном из органов ООН. Однако в тексте Заключительного Акта прямо сказано о том, что «текст настоящего Заключительного Акта не подлежит регистрации на основании статьи 102 Устава Организации Объединенных Наций» (см. стр. 59 Заключительного Акта)18. Кроме того, участники международного договора в соответствии с Венской Конвенцией о праве международных договоров 1969 года должны выразить свое согласие на обязательность для себя такого договора в форме ратификации либо иным предусмотренным договором способом. Однако, как известно, текст Заключительного Акта не содержит требований его ратификации или выражения согласия на обязательность иным способом для его подписантов. Нет в тексте и положений о том, что согласие на обязательность выражается в форме подписания Заключительного Акта.
Помимо этого, если считать Декларацию принципов и Заключительный Акт документами, содержащими общеобязательные императивные нормы, то в соответствии с принципом lex posterior derogat legi priori необходимо согласиться с тем, что преимущественную силу имеют те акты, которые приняты позднее. В соответствии с такой правовой логикой, именно десять «хельсинкских» принципов необходимо считать наиболее полно отражающими правовое содержание основных принципов международного права. Но поскольку Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, а затем и Организация по безопасности и сотрудничеству, носят региональный характер (Хельсинкский Заключительный Акт СБСЕ подписали 35 государства и Святой Престол, а членами ОБСЕ на сегодня являются 56 государств), то и их акты вряд ли могут претендовать на универсальность.
Исходя из этих соображений, правомерно, на наш взгляд, утверждать, что «хельсинские» принципы, как и «декларативные», также являются нормами «мягкого права» и не имеют, строго говоря, обязательной юридической силы, а посему государства вольны их соблюдать или не соблюдать, что, собственно, и показала практика международных отношений последней четверти ХХ и начала ХХ! века.
Таким образом, основными принципами международного права, имеющими императивный характер, следует считать именно первоначально закрепленные в Уставе ООН принципы, о которых говорилось выше. Очевидно также и то, что для придания семи «декларативным», а также десяти «хельсинским» принципам общеобязательного и императивного характера, необходимо внести соответствующие изменения и дополнения в Устав ООН.
Кроме того, отличающееся от источника к источнику правовое содержание ОПМП значительно усугубляет их внутреннюю противоречивость. Более того, эта разница запутывает практических работников сферы международных отношений и международного права, студентов, ученых, дает им пищу для вольной трактовки правовой сущности принципов. Это обстоятельство также приводит и к тому, что в соответствующей научной, специальной и учебной литературе каждый автор не только называет собственное количество основных принципов (в разных источниках от семи до двенадцати), но и дают им различающиеся названия и разные интерпретации, а также утверждают о существовании и функционировании других основных принципов.
Внутреннюю противоречивость основных принципов усугубляют и различие мнений ведущих юристов-международ- ников по поводу юридической силы отдельных принципов в сравнении с другими принципами, а также иерархии принципов между собой. Так, И. И. Лукашук считает, что принцип самоопределения не обладает императивным характером. Он также выражает сомнение в том, что принцип сотрудничества является императивной нормой, поскольку «юридически обязать государство к конкретному виду сотрудничества с другим государством столь же сложно, как и обязать его к дружбе». Что касается западной доктрины «гуманитарной интервенции», то она ставит принцип уважения прав человека в системе основных принципов международного права выше принципа невмешательства. В отношении принципа равноправия и самоопределения народов можно сказать, что он практически нереализуем в современных условиях без нарушения принципа территориальной целостности, если понимать под народом не нацию, а любую этническую общность людей, не организованную в государство (курды, цыгане и т.д.). Уже отсюда явствует, что по своей юридической иерархии в системе ОПМП принцип равноправия и самоопределения народов стоит ниже принципа территориальной целостности.
Таким образом, анализ международно-правовых документов, доктрины и практики показывает неравнозначность ОПМП по своей юридической силе и их неодинаковое иерархическое положение между собой. Сегодня международное сообщество находится в очень сложной и в то же время интересной ситуации, когда следует либо признать неравнозначность ОПМП между собой и тогда выстроить соответствующую иерархию между ними, в дальнейшем укрепляя на этой основе ООН, либо стать свидетелем постепенной утраты современным международным правом своих правовых характеристик. Думается, что международное сообщество пойдет все-таки по первому пути, и этот путь фактически будет означать начало процесса формирования нового международного права, способного обеспечивать более безопасный, более гармоничный и более справедливый миропорядок. Предназначение этого новогомеждународного права, как представляется, должно состоять не только и не столько в поддержании баланса прав и интересов всех государств, сколько в обеспечении соответствия прав и интересов государств правам и законным интересам своих народов в согласии с правами и законными интересами человечества в целом. Иначе говоря, новое международное право должно регулировать не просто отношения между государствами, а межгосударственные отношения в интересах соответствующих народов и таким образом, чтобы права и законные интересы этих народов не противоречили бы правам и законным интересам человечества в целом. В этой связи представляется, что основной целью нового международного права следует признать гармонию прав и законных интересов народов всех государств в соответствии с правами и законными интересами человечества в целом.